Buddhism Today
«Хорошо знакомое чувство»
Разговор с Ламой Оле Нидалом о его первой встрече с Семнадцатым Кармапой
— Лама Оле, какой была твоя первая встреча с Семнадцатым Кармапой?
— Свидание назревало день ото дня. Уже в зимней поездке по России, месяц назад, мы знали, что можем его посетить, и вопрос был только во времени. Сначала мы хотели отправиться к нему прямо из Сибири, но там было очень много дел. Была также возможность полететь из Японии, но там ждал курс пховы. Хитрый и быстрый Томек позвонил своим знакомым в несколько транспортных агентств и разыскал очень дешевые билеты на рейс Сидней — Дели и обратно, которые мы и взяли. Мы с Ханной жили в институте KIBI, и там же находились многочисленные представители наших центров, Кюнзиг Шамарпа, Топгала с женой, а также Кхенпо Чодраг. Прилетел и Лопён Цечу. Мы с Ханной были у Кармапы трижды, и каждый раз это открывало целый мир переживаний.
Готовясь к первому визиту, мы сделали все, что считается благоприятным в тибетской культуре. Мы хорошо сознавали, какое значение эта встреча будет иметь для будущего. Она состоялась в последний день «месяца Птицы» — день, в который, согласно предсказанию, Кармапа должен был встретиться со своими старыми друзьями. Я перерыл весь свой багаж, выбрав все, что могло бы понравиться высокоодаренному мальчику десяти лет: маленький голубой стеклянный глобус, несколько очень хороших фонариков, инструменты, небольшой швейцарский ножик, хорошие ручки и прочее. Не какое-то барахло из теплых стран, но, например, особенные карманные фонари, которые не сломаются, даже если стучать ими по стене.
Не забывая посматривать в зеркало заднего вида, чтобы никто не сел на хвост, — эта привычка осталась у меня со старых времен, — объездными путями мы подъехали к месту, где находился Кармапа. За нами закрылись ворота, и, проследовав прямо вперед, мы вошли в виллу коричневого цвета. Кармапа сидел за стеклянной стеной в большой комнате, в бейсбольной кепке и спортивных камуфляжных брюках. Работал телевизор. Мальчик находился в процессе изучения мира, и телевизор был лучшим средством ознакомления с тем, что в этом мире происходит. Мы сразу направились к Кармапе.
Когда он заговорил с нами, в комнате кто-то поднял шум, и поэтому мы не можем сказать с уверенностью, каковы были первые фразы мальчика. Но с этого времени связь была совершенно живой. Мы поражались его интуиции, наблюдая, как он безо всякой детской нерешительности разбирал и затем снова — правильно — собирал наши подарки. Я рассказывал ему о работе, которую мы все продолжали после его прошлой жизни, и он неоднократно от всего сердца выражал благодарность всем нам. Этим Кармапа нас очень тронул. При прощальном благословении он, как делал это прежде, провел руками по нашим головам от висков до макушки — и это было хорошо знакомое чувство.
Кармапа не выглядит таким «милашкой», как кандидат Ситу Ринпоче, зато производит впечатление в десять раз более одаренного и полностью «покоящегося в себе». У него очень открытое и мощное излучение: совершенно ясные глаза, почти по-европейски светлая кожа, сильная нижняя челюсть и выпуклый затылок, что указывает на большой размер мозга. Он «бодрствует» в любой ситуации, и его глаза — точно такие же, как у Шестнадцатого Кармапы: он «включает внимание», задерживает его на чем-то некоторое время и затем, зная, чего хочет, быстро моргает и вновь возвращается на широкое поле обзора — в этом проявляется тот же эффект смещения фокусного расстояния, что и у предыдущего Кармапы.
У него замечательные руки. Шнурки благословения, посланные нами сразу же из Австралии в наши 160 центров, Семнадцатый Кармапа освящал при помощи тех же движений рук, что и Шестнадцатый: слегка согнутой рукой он поднимал шнурки, дул на них, не меняя выражения лица, и вкладывал тем самым свое благословение. В свои десять лет он владеет ситуацией, как вполне взрослый человек. Он все держит в своих руках. Даже в присутствии Кюнзига Шамарпы — Кармапа становится перед ним, и нет абсолютно никакого сомнения, кто здесь босс.
— Вы узнали друг друга?
— Этого я не могу сказать, поскольку мы не расслышали его первые слова. Но знакомая «вибрация» включилась сразу же, происходящее продолжило свой бег по наезженной колее. По словам тех, кто виделся с Кармапой раньше нас, он еще тогда узнал меня по фотографии и тотчас же заметил окружающим, что у меня изменилась прическа. Во время нашей первой встречи чувство было такое, будто мы продолжали с того, на чем остановились. Его ничуть не смутил тот факт, что перед ним оказались двое широкоплечих европейцев.
Каждый раз, когда я говорил о том, что мы сделали для него начиная с 1981 года, и о наших нынешних планах, он становился совершенно вневременным и серьезным. Кармапа не уставал повторять: «Большое, большое спасибо». Это очень хороший знак для нашего будущего: как только речь заходила о работе, он не хотел слышать ничего другого. Когда мы уходили, он долго смотрел нам вслед, так же, как прежний Кармапа, провожал нас глазами, и чувство было очень похожим. По возвращении в институт мы услышали вопрос улыбающегося Шамарпы о том, сказал ли Кармапа: «Привет, Оле!» Он продолжил: «Отныне вы должны сплотиться вокруг него, а я ухожу. Его свечение распространится на весь мир». Я ответил, что Шамарпа еще долго будет нужен и что мы его не отпустим.
— Ты, конечно же, был неописуемо рад всему этому...
— Да, я был очень рад. Но я знал также, что должен буду описывать эту встречу моим десяти тысячам учеников во всем мире, и был, скорее, в позиции наблюдателя. Кармапа вовсе не ощущал неудобства от того, что его столь критически исследуют, — это свидетельство доброты и «психологического избытка».
— Известно, как его нашли? Согласно его собственному предсказанию или согласно информации, которой располагал Кюнзиг Шамарпа?
— Мальчик сам заявил о том, кто он, и сейчас мы ждем дальнейшего подтверждения. Если бы оно было письменным, это было бы, естественно, убедительнее всего. Но многое еще висело в воздухе, когда я улетал из Индии. Большего я сказать не могу. Будет не очень здорово, если у хороших людей возникнут проблемы из-за того, что какая-то история была рассказана на несколько недель раньше, чем нужно.
— Какова роль Ханны в этой истории?
— На Ханне, можно сказать, все держится. Она очень толковая. Ее очень ценят Кюнзиг Шамарпа и Топга Ринпоче, и они были ужасно рады, когда Ханна не полетела со мной недавно в Австралию. Она ничего не забыла из наших контрабандных дней и держит все в поле зрения. С ней можно воровать коней...
— И находить Кармап! Ведь, наверное, поиски нового Кармапы не были бы столь успешными без Ханны и тебя?
— Да. Без наших друзей и нас ничего бы из этого не склеилось. Я скажу еще немного о следующих визитах к Кармапе: во второй раз он сидел на верхнем этаже, и прежде всего я рассказал ему, чего мы все теперь от него ждем, как сейчас выглядит и развивается наш мир. Он в мгновение ока схватывал важнейшие взаимосвязи и понимал общее быстрее, чем можно было того ожидать. В этот раз мы взяли с собой Томека — он поистине это заслужил. Мы много говорили о будущем, о том, что мы должны дать миру.
В третий раз мы запрыгнули в джип и помчались к Кармапе за несколько часов до отлета. На этот раз он явил полное благословение, поистине отдал себя нам. Таким образом, первое посещение было ясным, второе — обращенным в будущее, и третье — посещением силы. Он буквально наполнил пространство благословением, которого нельзя было не почувствовать. В этот момент мы осознали, что никогда не отделялись от Кармапы.
Перед прощанием мы получили последнюю порцию благословения: лицо Кармапы изменилось, а мы почувствовали большое тепло — все 10 000 вольт. Так мы и улетели. Теперь будем ждать, пока все полностью прояснится, чтобы больше ни у кого не возникало трудностей. А пока Кармапа будет получать всестороннее хорошее образование. С ним все происходит так же, как с предыдущими Кармапами: ему достаточно один раз увидеть или услышать что-то для того, чтобы усвоить это. Для его десяти лет у него сильные руки и ноги. Он будет большим, когда вырастет. Лицо — весьма благородно. Он слегка напоминает увеличенный вариант статуэтки Микьё Дордже, которые у нас стоят везде. Очень, очень красивый.
Золотой Берег, Австралия, февраль 1994 года. Перевод с английского: Вагид Рагимов. Опубликовано в журнале Kagyu Life. 1994. №1
Этот текст был опубликован в 15 номере журнала «Буддизм.ru»